Ну, очень интересная проповедь. Наберитесь терпения дочитать...
«О, если бы Ты воистину благословил меня!» (1Пар. 4:10).
У нас мало сведений о Иависе. Мы знаем только, что он был знаменитее своих братьев и что мать дала ему имя Иавис, потому что родила его с болезнью. Великая скорбь иногда заканчивается великим блаженством. Подобно тому как неистовая буря уступает место чистому солнечному свету, так и ночь, проведенная в рыданиях, предшествует утру, полному радости. Страдание - предвестник, радость - принц, появление которого предвещается. Каупер пишет: «Страданья путь, и только он один, ведет туда, где скорби больше нет».
В большинстве случаев мы убеждаемся, что должны сеять со слезами, прежде чем сможем пожать с радостью. Многое из того, что мы делаем во имя Христа и для Его славы, стоит нам слез. Трудности и неудачи причиняют нашей душе мучительную боль. И все же те наши начинания, которые были сопряжены со значительным страданием, часто оказываются самыми значительными из наших дел. В то время как наша скорбь назвала плод нашего желания «Бенони», сын печали, наша вера смогла впоследствии дать ему имя услады «Вениамин», сын десницы.
Мы можем надеяться на благословение, служа Богу, если нам довелось проявить настойчивость и упорство в неблагоприятных ситуациях. Корабль часто долго идет домой из-за того, что перегружен в пути, но груз станет благом, когда судно наконец достигнет порта. Знаменитее своих братьев был ребенок, которого мать родила с болезнью. Что же касается Иависа, чья цель была так ясно означена, чья слава так далеко известна, чье имя так прочно увековечено - то он был человеком молитвы. Слава, которой он пользовался, была бы незаслуженной, если бы она не была честно выиграна в трудном состязании. Его преданность Богу - вот что было ключом к его успеху. Лучшие почести - те, что приходят от Бога как награда благодати с признанием заслуг. Когда Иаков был назван Израилем, он получил свой княжеский титул после памятной ночи, проведенной в молитве. И, без сомнения, это было намного почетнее для него, чем если бы его одарил им, как льстивым знаком отличия, какой-нибудь земной император.
